Юля Цветкова объявила голодовку с 1 мая
Жительница Комсомольска-на-Амуре, феминистка и ЛГБТ-активистка Юля Цветкова объявила голодовку. Об этом она сообщила на странице своей матери Анны Ходыревой в фейсбуке.
"Всем привет! Это Юля) Это мой первый публичный пост за 8 месяцев (если что жить без соцсетей это интересный опыт, достойный отдельного рассказа) и, пожалуй, что такой пост должен быть о важном.
Поэтому начну сразу с важного. Всем известно, что новую жизнь нужно начинать с понедельника, или в начале нового месяца. По этому сегодня, 1 мая, я объявляю голодовку.
Мне нравится, что это день труда, потому что мое решение во многом связано с трудом. А еще с трусостью. Но по порядку.
Говорят, что голодовку объявляют от отчаяния, и с этим, да, трудно не согласиться. Еще считается, что это средство, к которому люди прибегают только в тюрьмах_колониях. Вот это не так. Голодовка - это способ мирного протеста против несправедливости, который использовали многие активисты и активистки по всему миру, в и вне физического ограничения свободы. А еще голодовка - это способ привлечь внимание к проблеме личной, или глобальной. В России сейчас много проблем. Мы с вами знаем про несправедливые приговоры, про немыслимые сроки за слова и мысли, про страшные пытки и безнаказанные убийства…. Эти проблемы важны, и я не коим образом не хочу кого-либо обесценить.
Но привлечь внимание я хочу к проблеме немного иной, возможно несколько более трудно заметной.
Возьмем мое дело. Довольно скоро будет 2 года с того момента, как меня обвинили в распространении порнографии. С того момента, как о моем деле стали много говорить и оно, как пишут “приобрело широкий общественный резонанс” вот уже год, как мое дело мусолят по инстанциям. Дело раз за разом отправляли на “доследование” и снова и снова запихивали в него (весьма сомнительные) доказательства. Не могли утвердить обвинительное. Не могли назначить суд. Сейчас заседания идут по одному в месяц. 2 года следствия. 2 года украденной жизни. За репосты. И эти 2 года даже не зачтуться в срок, потому что я под самой мягкой мерой пресечения.
И мое дело не уникально. Многие люди годами просиживают в сизо, под арестом, или под следствием. Многие проходят через ад, еще до того, как им назначат срок. У системы есть все время, ей некуда торопиться. И ей все равно на людей, и их жизни. А защититься от системы почти не возможно.
Я была под домашним арестом, и знаю, что любое физическое ограничение свободы - это ужасно. Но свободу можно ограничить разными методами, некоторые из которых не менее действенны чем реальный арест. Не возможность покинуть город в котором люди переходят на другую сторону дороги, когда тебя видят, не говоря уже о том, что нет возможности работать или общаться - это тоже несвобода. Не меньше (или больше) чем арест, но по другому. Это почти-свобода на бумаге и отсутствие таковой по факту. Немного напоминает мне мой собственный домашний арест, и как меня не пускали лечить зубы. Это когда как бы не пытают, но по факту пытают. Знаете, честнее, чтобы уже пытки называли пытками.
И мне бы хотелось, чтобы про такие вот, невидимые пытки, неявные лишения свободы в нашем обществе тоже говорили. Боль от невидимой пытки реальна. Люди, проходящие через пытку ожиданием, неизвестностью, изоляцией достойны того, чтобы про них не забывали. Нельзя мерить кто страдает сильнее или больше или правильнее. Простая истина - никто не должен подвергаться преследованию по причине своей инакости или неудобности. Преследование невиновных - это страшное, циничное, преступление. Оглянитесь, и вы увидите, как кругом ломаются судьбы людей по прихоти системы. И сколько вокруг меня, и вокруг нас людей, которые выдерживают такие испытания с гордо поднятой головой и с улыбкой….И как невыносимо больно, если начать задумываться, что это не нормально ,и так быть не должно. Так давайте перестанем ждать, что человек, которого преследуют будет героем. Нам не нужны герои. Нам нужно, чтобы не было преследований невиновных.
За эти два года я поняла, что могу выдержать много. Я могу выдержать, когда уничтожают работу моей мечты. Могу выдержать когда от действий государства страдают мои близкие. Могу выдержать задержание, обыски, суды, незаконное содержание под арестом. Слив видео моей квартиры и моего адреса в сеть. Пытки. Издевательства. Угрозы расправой. Слежку. Травлю. Абсурднейшие и унизительные обвинения в пропаганде и порнографии. Штрафы. Потерю работы. Потерю здоровья. Преследования тех, кто помогает мне. Слухи, сплетни. Потерю друзей, знакомых и коллег. Бойкот в собственном городе. Постоянный риск попасть под новое дело.
Я готова сесть в тюрьму если придется. Была готова сразу, как только на меня завели дело.
Но изоляцию и невозможность работать я выдерживать могу с трудом. Это про труд.
А теперь про трусость.
Я снова и снова вижу как государство принимает трусливые меры, чтобы не называть вещи своими именами. Государство не говорит, что преследует неугодных. Оно прикрывается защитой общества, защитой нравственности, защитой порядка, защитой детей…. Вместо ареста человека отправляют домой, но даже не называют это арестом…. Промурыжив обвиняемого несколько лет, дают условный срок…. Государство преследует детей, женщин, пенсионеров, мирные объединения. Людей преследуют за слова, за мысли, за идеи. Людей преследуют подлыми методами, сливая личные данные в сеть, распуская слухи, нападая на семьи активистов….
Это все подлость. И это трусость. У детей больше понимания о том, что есть честная драка. Уж если вы называете себя “сильными” и “духовными” то, будьте добры делайте сильные и прямые шаги. А то какой-то “акелла промахнулся”, ей богу.
Мне тошно жить в таком государстве. Мне тошно, что трусливые люди бьют подло и исподтишка. Мне тошно, что мы научились радоваться трусливым полумерам и говорить “хотя бы не сизо” “хотя бы не пытали” “хотя бы не реальный срок”. Тошно от того, что каждодневные репресси начинают восприниматься как обыденность. Тошно, что хорошие люди вынуждены бросать свое время и силы на борьбу с трусливой системой. Тошно ото лжи и от круговой поруки.
Почему голодовка? Как показывает практика, у меня, как у обвиняемый в “тяжком” преступлении, почти нет прав. Нет свободы. Нет голоса. Нет возможности отстаивать себя и свои убеждения во внешнем пространстве. Чтож, пусть так. Но недавно я поняла, что не могу больше смирно сидеть, и наблюдать за позором, творящимся в стране и за тем, как мою жизнь пускают под откос. И если так подумать, какие еще у меня есть варианты ненасильственного протеста...
Знаете, что мне сказал один человек, когда узнал, что я подумываю о голодовке. Не надо этого делать, потому что ты покажешь государству что тебе по настоящему важно, и они начнут бить тебя в это, самое уязвимое место. И человек этот прав. Это именно то, что трусливые и подлые делают. Но вот мириться с такой реальностью как-то нет желания.
У голодающего должно быть некое требование.
Мое требование просто. Я прошу государство “быть мужиком”.
Хотите меня осудить? Пожалуйста. Но делайте это открыто.
Я требую открыть мой процесс для общественности, тк основания для его закрытия притянуты за уши.
Я требую дать мне возможность защищаться всеми законными методами, и допустить в процесс общественного защитника.
И я требую не затягивать мой процесс. Назначать заседания не по одному в месяц, а чаще.
В целом все. Как можно заметить я не прошу меня оправдать, или снять подписку о невыезде. Прошу только не тратить больше мое время на фарс под названием “российское правосудие”. Прошу государство в лице прокуратуры, судей и фсб быть честными с собой и со мной, и принять уже решение. Открыто глядя в глаза мне и общественности. Осудить, если таков заказ. Или оправдать, если вы сами не видете в деле состава.
Многие правозащитники говорят, что это здорово, что у следствия не получилось закрыть меня быстро. Здорово, что суд не торопится. Что каждый раз, когда система берет паузу на подумать, повышаются шансы на оправдание, повышается общественный резонанс. И, да, вполне возможно, что с точки зрения системы это так. И я прошу прощения у тех людей, которые посчитают мои действия нелогичными. Но сейчас у меня нет больше возможности абстрагироваться и думать о глобальном.
Еще про голодовку говорят, что ее нужно объявлять, только если готов идти до самого конца. И вот большой вопрос, готова ли я умереть? Не знаю. Но твердо знаю, что не готова жить так, как сейчас, в трусости и подлости.
Страшно ли мне? Да, пожалуй. Но терять мне особо нечего. Здоровье у меня подорвано уже достаточно давно. Каких то привязок ввидя работы, коллег или друзей, благодаря действием государства, тоже почти не осталось. У меня есть только мое достоинство, и сейчас я рада, что поступаю так, как говорит совесть.
Пишу все это, и знаю, что найдутся те, кто не будут мне верить. Не верить, что голодать можно дома. Не верить, что то про что я пишу выше важно. Не верить, что я искренна. И знаете, пускай. Как там говорят? Кто как обзывается тот так и называется?
С днем труда вас.
Берегите себя."
